ШЕРСТНАТЫЙ
— ночной демон. Можно
предположить, что шерстнатым
называют домового. В народе
верят, что домовой весь оброс
густой шерстью и мягким пушком;
даже ладони и подошвы у него в
волосах, только лицо около глаз и
носа — голое. Ладонью шерстнатый
гладит по ночам сонных, и те
чувствуют, как шерстит его рука.
Если он гладит мягкою и теплою
рукою — это предвещает счастье,
а если холодною и щетинистою —
быть худу.
ШИШ
— домовой, бес, нечистая сила,
живущая обычно в овинах. Играет
Шиш свадьбы свои в то время,
когда на проезжих дорогах вихри
поднимают пыль столбом. Это те
самые Шиши, которые смущают
православных. К Шишам посылают в
гневе докучных и неприятных
людей. Наконец, «хмельные шиши»
бывают у людей, допившихся до
белой горячки (до чертиков). Имя
Шиша пристегивается также ко
всякому переносчику вестей и
наушнику в старинном смысле
слова, когда «шиши» были
лазутчиками и соглядатаями, и
когда «для шишиморства» (как
писали в актах) давались, сверх
окладов, поместья за услуги,
оказанные шпионством. «Шиш
отроду голой, у его двор полой,
скота не было, и запирать некого...
Именья у Шиша — штей деревянный
горшок, да с табаком свиной рожок.
Были липовых два котла, да
сгорели дотла» (Б.Шергин. «Шишовы
напасти»).
ШИШИГА
(Шишиган) — домовой, злой дух и
праздношатающийся человек,
шатун. Умные хозяйки ставят у
печки с вечера тарелочку с
хлебом и стакан молока — таким
образом можно умилостивить
шишиг. В некоторых местах под
шишигами понимают маленьких
беспокойных духов, которые
норовят подвернуться под руку,
когда человек делает что-нибудь
в спешке. «...Закроет тебя шишига
хвостом, и ты пропадешь и,
сколько ни ищи, не найдут тебя, да
и сам себя не найдешь...» (А.М.
Ремизов. «Неуемный бубен»).
ШИШКО
— нечистый дух.
ШУЛИКУНЫ
(шиликуны, шулюкуны, шликуны) —
сезонные демоны. Шуликуны,
связанные со стихией воды и огня,
появляются в Сочельник из трубы (иногда
на Игнатьев день) и уходят назад
под воду на Крещенье. Бегают по
улицам, часто с горячими углями
на железной сковородке или
железным крюком в руках, которым
они могут захватить людей («закрючить
и сжечь»), либо ездят на конях, на
тройках, на ступах или «каленых»
печах. Ростом они нередко с
кулачок, иногда побольше, могут
иметь конские ноги и заостренную
голову, изо рта у них пылает
огонь, носят белые самотканые
кафтаны с кушаками и
остроконечные шапки. Шуликуны на
Святки толкутся на перекрестках
дорог или около прорубей,
встречаются и в лесу, дразнят
пьяных, кружат их и толкают в
грязь, не причиняя при этом
большого вреда, но могут
заманить в прорубь и утопить в
реке. Кое-где шуликуны носили в
клеть прялку с куделью и
веретеном, чтобы те напряли
шелку. Шуликуны способны утащить
кудельку у ленивых прядильщиц,
подкараулить и унести все, что
положено без благословения,
забраться в дома и амбары и
незаметно извести или своровать
припасы. По вологодским
представлениям, шуликунами
становятся проклятые или
погубленные матерями младенцы.
Живут они нередко в заброшенных
и пустых сараях, всегда артелями,
но могут забраться и в избу (если
хозяйка не оградится крестом из
хлеба), и тогда их выгнать трудно.
На русском Севере шуликуны —
название святочных ряженых.
ШЕПТУН
— так называют знахарей именно
за те «заговоры» или
таинственные слова, которые
шепчутся над больным, или
снадобьем. Заговоры
воспринимаются или изустно от
учителей, или из письменных
источников, в изобилии
распространенных среди
грамотного сельского населения
под названием «цветников», «травников»
и «лечебников». Главное отличие
между колдунами и знахарями
состоит в том, что первые
скрываются от людей и стараются
окутать свое ремесло
непроницаемой тайной, вторые же
работают в открытую и без креста
и молитвы не приступают к делу:
даже целебные заговоры их, в
основе своей, состоят из
молитвенных обращений к Богу и
святым угодникам, как целителям.
Колдун действует зачастую по
вдохновению: разрешает себе
выдумку своих приемов и средств,
лишь бы они казались
внушительными и даже устрашали.
Знахарь же идет торной дорожкой
и боится оступиться,
придерживаясь «цветника» или
наставлений покойничка-батюшки.